Отари гогиберидзе – Специалисты клиники «Время красоты»

Содержание

Пластический хирург Гогиберидзе Отари Теймуразович: биография

Развитие пластической хирургии не стоит на месте. Одним из самых популярных и востребованных в наше время специалистов в этой области является Отари Теймуразович Гогиберидзе – человек, который не понаслышке знает, какую важную роль в жизни каждого из нас играет эстетическая красота. Специалист состоит в совете экспертов эстетической медицины, является членом Европейской конфедерации пластической хирургии и обладателем премии «Золотой Ланцет». Кроме того, хирург Отари Гогиберидзе является членом общества реконструктивных и пластических хирургов России. В процессе профессиональной деятельности Отари работал со многими случаями и смог осчастливить большое количество людей, недовольных своей внешностью. На данный момент он имеет уже более чем 16 лет опыта в сфере пластической хирургии, но останавливаться на этом врач точно не собирается. Итак, в данной статье мы поговорим об Отари Гогиберидзе. Биография этого знаменитого человека очень интересна, поэтому в данной статье речь пойдет именно об этом.

Образование

В 1995 г. в городе Москве тогда еще будущий пластический хирург закончил обучение в Российском университете дружбы народов. Для получения медицинского образования с 1995 по 1997 г. Отари выучился в ординатуре по направлению «челюстно-лицевая хирургия», а следующие 3 года (с 1997 и до 2000-х) хирург провел в аспирантуре на том же факультете. Одного лишь обучения для данной профессии недостаточно, поэтому Гогиберидзе Отари в дальнейшем решил повысить свою квалификацию в области эстетической, пластической, реконструктивной хирургии и косметологии, потратив на это 1 год (с 2001 по 2002-й). С 2002 года хирург уже начал работать и помогать людям, а в 2004 году в Германии (г. Гейдельберг) прошел курс по увеличительной и редукционной маммопластике. В этот же период специалист набирался опыта в сфере липосакции, вникал в основы хирургического омоложения лица, лифтинга и бодилифтинга и т. д.

Постепенно Гогиберидзе стал посещать все больше стран. Так, в 2005 году хирург летал в Испанию (г. Барселона), где прошел курс по пластике носа и омоложению лица. В следующем году врачом был прослушан курс по инволюционным изменениям груди и лица.

Научная деятельность

Естественно, помимо учебы и курсов Гогиберидзе Отари принимает активное участие и в науке. По совместительству врач является доцентом кафедры челюстно-лицевой хирургии ФПКМР РУДН, входит в состав членов правления Региональной общественной организации «Общество эстетических хирургов», читает лекции на различных популярных форумах: IPRAS, ISAPS и т. д. Помимо всего прочего, хирург занимается тренингами по работе с американскими платами-фиксаторами Endotine, предназначенными для омоложения и подтяжки формы лица.

Деятельность в клиниках

За все годы работы молодой пластический хирург успел сменить несколько клиник. Отари оказывал платные услуги по пластике в клинике «Эскаль», «Оттимо», «Клазко», а также некоторое время работал в медицинском центре «Ремелия». Сейчас специалист занимает место главного врача в центре эстетической медицины «Время красоты». Как рассказывает сам Отари, в семье, где он родился, никто не интересуется медициной. Мать с отцом никогда не настаивали на выборе какой-то определенной профессии, поэтому выбор хирург сделал самостоятельно и полностью осознанно.

Как все начиналось

Отари никогда не испытывал особой симпатии к медикам и даже не мог предположить, что в будущем он станет знаменитым пластическим хирургом. Но однажды мир Отари полностью изменился. А началось все с обычного нахождения в больнице, когда он серьезно заболел. Именно тогда Отари очень впечатлился внешним видом врачей и их работой. С того момента он как раз и начал серьезно подумывать о том, чтобы в будущем стать врачом и помогать людям. Уже в 15 лет он устроился на работу в роддом, где в его обязанности входило только мытье полов, сбор пеленок и наблюдение за врачами – именно это Отари считал самой интересной частью в его деятельности. С восторгом и под невероятным впечатлением от всего увиденного, после окончания школы Гогиберидзе уверенно направился на получение высшего образования именно в медицинский институт.

Интересные факты со времен учебы

В процессе обучения в вузе Гогиберидзе Отари Теймуразович интересовался в основном именно хирургическими аспектами. И даже во время изучения инфекционных заболеваний с удовольствием и увлеченностью погружался в различные диагностические обследования. Отари прекрасно понимал, что его будущая профессия обязательно будет связана именно с оперированием, хирургией. Да и обстоятельства для этого складывались как нельзя лучше, ведь на факультете, где учился специалист, преподавали знаменитые пластические хирурги Москвы.

Работа в собственной клинике

Врач всегда мечтал открыть собственную клинику. Сейчас его мечта осуществилась, и медицинский центр «Время красоты» функционирует довольно успешно уже на протяжении довольно долгого времени, принимая клиентов с различными эстетическими проблемами. Ранее Отари был совладельцем одного из московских центров пластической хирургии, но благодаря своему усердию, профессионализму и таланту за три года смог сделать клинику одной из самых посещаемых и узнаваемых в Москве. Тут-то Отари и начал задумываться об открытии и раскрутке собственного центра.

С тех пор ведущий московский хирург заведует своей клиникой, в которую приходят его постоянные клиенты и люди, которые решаются на хирургическое вмешательство, но при этом очень серьезно подходят к этому вопросу и с особой тщательностью выбирают хирурга. Как заверяют сами клиенты, которые уже оперировались у Отари, они полностью уверены в качестве работы врача и потому возвращаются к нему снова и снова.

Качественное оказание услуг – главный козырь хирурга

«Я хорошо знаком со всеми нюансами своей работы и имею отличное представление о том, как должно выглядеть современное медицинское учреждение», — говорит Отари Гогиберидзе. Клиника, которой он заведует, соответствует всем требованиям клиентов. В ней есть все необходимое, чтобы люди чувствовали себя максимально комфортно и спокойно. Но наличие приятной обстановки и доброжелательного персонала – это только часть успеха, хотя и очень немаловажная. Вдобавок ко всем услугам хирурга в его центре предоставляются программы экспресс-восстановления после операций. «У меня все продумано до мелочей! Даже ежедневный рацион клиентов подбирается только с учетом их индивидуальных особенностей», — утверждает врач. И, по его мнению, так должно быть во всех подобных медицинских центрах. Правильные отношения между работниками клиники и самими пациентами — еще один момент, который влияет на репутацию учреждения в целом.

Работа в радость – путь к отличному результату

Пластический хирург Отари Гогиберидзе считает, что работа всегда должна приносить удовольствие. «Я во время проведения операций отдыхаю», — улыбаясь, говорит Отари. Каждое действие хирург выполняет уже практически «на автомате», благо опыт позволяет это делать. Тем не менее врач полностью сосредоточен на работе, ведь самое главное для него – это чтобы клиент остался доволен результатом. «Особенно приятно, когда ты сам видишь, что все идет именно так, как было задумано», — говорит специалист. А радость клиентов и их довольные лица всегда приносят удовлетворение от проделанной работы.

Самой сложной задачей в своей профессии кандидат медицинских наук Отари Теймуразович считает именно общение с пациентами. В его деле требуется наличие железного терпения, важную роль также играет умение находить общий язык с каждым, кто приходит в клинику, пусть даже просто на консультацию. Необходимо слышать и понимать желания людей, в некоторых случаях даже приходится повторять и уточнять некоторые непонятные для пациентов нюансы снова и снова. Но Отари это доставляет удовольствие, ведь быть полезным и помогать людям – это его призвание.

Каждый клиент уникален, ценен и дорог

По сравнению с прошлым десятилетием, сейчас клиенты больше осведомлены о работе пластических хирургов и различных нововведениях в сфере их деятельности. Раньше пациенты интересовались такими вопросами, как, например, сколько по времени могут сходить синяки и шрамы, сможет ли врач сотворить с их внешним видом то, чего они желают, и т. д. В настоящее же время многие пациенты, начитавшись недостоверной информации в Сети, приходят ко многим специалистам с нравоучениями. Иногда даже указывают врачу на то, какую методику работы он должен использовать в ходе операции. Но Отари всегда относится к таким людям с пониманием. Все-таки операция – это довольно серьезное решение, и от волнения клиенты начинают собирать всю информацию из свободного доступа, даже несмотря на то, что в этом деле они абсолютно ничего не понимают. «Я просто раскладываю в головах клиентов, как говорится, все по полочкам. А в дальнейшем мы уже вместе решаем, что клиенту действительно необходимо, и как этого добиться грамотным путем», — говорит врач. Гогиберидзе Отари абсолютно уверен, что каждый случай по-своему интересен и имеет особенности, которым следует уделять большое внимание. А руководствоваться информацией из интернета – не всегда верное и подходящее решение.

Отношение к семье

В возрасте 41 года Отари во второй раз стал отцом. Он считает, что в таком возрасте рождение ребенка воспринимается несколько иначе, чем, например, в двадцать лет. Сейчас врач очень трепетно и чутко относится к любимой дочке, старается обеспечить ее всем необходимым и уделить как можно больше внимания, хотя из-за работы ему далеко не всегда это удается. Интересный момент: Отари присутствовал при родах, правда, в этот раз он не выполнял функции врача, а был просто наблюдающим, который непосредственно в момент рождения все же решил выйти из палаты. Но то ощущение, когда Отари впервые взял на руки только что родившуюся малышку, знаменитый врач запомнит на всю жизнь. Кстати, во время рождения первой дочки кандидат медицинских наук Гогиберидзе как раз проходил медицинскую практику в том же родильном доме, где проходили роды его жены Яны Лапутиной. С того момента прошло уже больше 18 лет, но об этом пластический хирург до сих пор рассказывает с восторгом и небывалой радостью в глазах.

fb.ru

13 ответов на опасные вопросы

Главный врач клиники «Время красоты» рассказал Ксении Вагнер, какие популярные операции грозят осложнениями, чьим обещаниям нельзя верить и почему он не делает маммопластику своей жене.

1. Какие операции ушли в прошлое как небезопасные?

Лет 10 назад было популярно убирать комки Биша – жир в области щек. Каждая вторая пациентка просила «щечки, как у Деми Мур». Это очень легкая операция, кто-то делает 20-30 минут, я делал 15 минут. Но в 1998 году перестал. Лицо женщины, которая до 27-30 лет убирает эти комки, действительно становится более худым, утонченным. Но после 35 лет начинается естественный процесс расслабления мышц. Когда комков Биша, нацеленных на «каркасную» функцию, нет, происходит дистрофия мышц – и щеки проваливаются. Женщина начинает выглядеть уставшей, осунувшейся. И мы получаем лицо с показаниями к внедрению или филлеров, или нитей, или даже с показаниями к хирургии. Но полость комка Биша ничем не заполнишь, она расположена слишком глубоко. Это очень выгодная операция: легко делается, мало затрат, практически под местной анестезией. Молоденькие хирурги ее любят. Но мы сегодня делаем ее строго на определенном типе лиц – не утонченном и скуластом от природы.

Последнее время опять вошла в моду процедура липофилинга, все от нее в восторге. Липофилинг можно делать на определенные части тела. Например, при протрузии имплантатов, истончении ткани вокруг имплантата, или если есть западение какое-то на теле… Но на лицо – ни в коем случае, я запретил это в клинике категорически. Потому что видел множество пациенток, у которых после липофилинга появились на лице серьезные жировые кисты. Мне говорят: «Неправильное введение, неправильная обработка жира», – неправда. Все было сделано правильно, это такая реакция. Жир может вызвать и воспалительный процесс, и серому.

2. Многие врачи предлагают липофилинг в дополнение к липосакции. Но это ответ на потребность пациенток. За 5 лет сильно изменился жизненный темп, все пытаются успеть как можно больше в единицу времени – так почему бы не сделать «скулки», пока тебе откачивают жир с живота?

Поверьте мне, сделав липосакцию на животе, можно спокойно уколоть эти «скулки» на любой перевязке, пока реабилитируешься у косметолога. И получить тот же эффект без всякого жира и рисков для внешности.

3. Многие клиники, директоры которых больше думают о доходе, чем о своей репутации, привлекают клиентов обещаниями типа: «Сегодня мы сделали вам операцию, а завтра вы вышли на работу». Действительно ли это возможно?

Это абсолютная неправда. Недавно ко мне приходит пациентка и говорит: «Я бы хотела сделать ринопластику, сколько надо будет носить гипсовую повязку? – 10 дней. – Как 10? Везде же 7? – А где «везде»? Почему Вы так решили?» Оказывается, она полазила по форумам. Там же полно рекламных обещаний типа «Сделаем грудь за 110 тысяч». Но что это, евроремонт под ключ? Имплантаты с хорошей текстурой, с хорошим покрытием, с правильным гелем, который будет держать форму и не растекаться при каких-то травмирующих ситуациях, не могут быть дешевыми по определению. Равно как и работа опытного врача.

Многие пишут в резюме: «Больше 100 сделанных операций», – а как копнешь – он два года назад институт закончил. Хорошие руки – дай Бог. Но опыт должен нарабатываться минимум лет пять.

4. 10 лет назад женщины выбирали пластического хирурга, в основном опираясь на рекомендации ближнего круга. Сейчас многие обращаются к Инстаграму и Интернету вообще. Как вы к этому относитесь?

У меня как было 70% пациентов через «сарафанное радио», так и есть. Приходят родственники пациентов, их друзья, знакомые. Я ничего не читаю в Интернете, ни про себя, ни про кого-то еще. Форумы – это места скопления дилетантов. Мне противно читать дилетантские мнения людей, которые никакого отношения не имеют к медицине. Также мне неинтересны предложения типа: «Давайте вы сделаете девушкам из такой-то передачи на телевидении грудь, а они вас прорекламируют». Эти девушки говорить-то не могут нормальным языком, у них уровень интеллекта минимальный. Смотришь, а они все одинаковые: губастые, с круглой грудью, все прошедшие по дешевке эти операции. Их хирурги пытаются заработать деньги на мелком обороте. Это неинтересно и неправильно. 

5. За последние пятнадцать-двадцать лет дерматокосметология вышла на новый уровень. Считаете ли вы, что пластический хирург и дерматокосметолог должны работать вместе?

Безусловно. Я всегда говорю пациентам, что после любой операции есть реабилитационный период. Дерматокосметологи помогают его ускорить и этим сильно облегчают пациентке жизнь. У нас доктор-реабилитолог заходит к пациентке на утро после операции, и, учитывая ее состояние и внешний вид, составляет индивидуальную программу восстановления. 

6. Верно ли тогда утверждать, что в современной клинике обязательно должен быть штат дерматокосметологов? А если его нет и работает только хирург, то это тревожно?

Нет, это не тревожно. Просто хирург «сделает» пациентку – а дальше она пустится в «свободное плавание» восстановления. В котором много подводных камней. Удобнее и проще делать все сразу в одном месте. Лично мне дерматокосметолог помогает еще и минимизировать травму пациенту. Например, во время блефаропластики я стараюсь нижние веки делать трансконъюнктивально – то есть делаю разрез внутри конъюктива. Исключительно в редких случаях я делаю наружный доступ, потому что при нем часто меняется взгляд, даже если операция выполнена предельно аккуратно. После такой операции – трансконъюктивальном методе – дермакосметологи тщательно питают саму кожу, коллагенизируют её, уплотняют, чтобы она была более упругой, – и эффект от операции становится еще лучше.

7. У вас в клинике сильно развита аппаратная косметология. Но многие аппараты себя дискредитировали. С какими вы не работаете и почему?

Практически изживает себя такой аппарат, как «Термаж». Он показан очень узкому кругу пациентов, с определенным типом кожи – да и им помогает совсем немножечко. Когда мы открывали клинику, у нас был «Термаж» последнего поколения. Через год мы его продали, потому что он не давал эффекта, который обещал. Потом был бум на криолипосакцию Zeltiq. Втягивает, замораживает… Ноль эффекта, мы его так же продали.

8. Многие сомневаются в безопасности даже эффективных аппаратов. Что вы можете сказать таким пациентам?

На сегодняшний день те аппараты, которые у нас стоят, – это самое современное, что есть на рынке. И все они американского производства. Уж кто-кто, а американцы ничего «небезопасного» просто так не выпустят. Это страна, где тебя могут засудить на ровном месте, а уж за процедуру, угрожающую здоровью, тем более. Но важно понимать, что за безопасность «отвечает» не только аппарат, но и специалист, который на нем работает. У нас сейчас стоит 6 сильных аппаратов. Они все выполняют приблизительно одни и те же функции. Но у каждого есть свои режимы – одному пациенту нужно более глубокое воздействие, другому более нежное и т.д. Грамотный дерматокосметолог досконально знает все нюансы и подбирает каждому пациенту процедуры в соответствии с его типом лица, кожи и т.д.

9. Какой миф относительно пластической хирургии в целом и пластических хирургов в частности вас раздражает?

Меня раздражает непонимание того, что пластическая хирургия – это такая же хирургия, как и любая другая. С теми же рисками и осложнениями, с которыми мы, как и общие хирурги, должны уметь бороться. Недавно я смотрел конференцию с участием огромного количества общих хирургов, которые вдруг ринулись в пластическую хирургию – делают абдоминопластику, увеличивают грудь. Или вот еще что недавно услышал: «Я вообще заведующий отделением общей хирургии, но у меня хобби – пластическая хирургия». То, чем я занимаюсь всю жизнь, у него хобби. Я прошел интернатуру по общей хирургии, специализацию и ординатуру по челюстно-лицевой хирургии, куда входили операции на лице и шее. Я знаю патологию общехирургическую, патологию челюстно-лицевую, и я знаю уже патологию пластической хирургии. Пластическая хирургия – это широкое название, куда входят реконструктивная хирургия, микрохирургия, лоскутно замещающие операции. И, собственно, эстетическая хирургия, которой я и занимаюсь.

10. Вы когда-то сделали своей жене Яне ринопластику. Но при этом в одном из интервью сказали: «Грудь я Яне делать не буду, пока она не родит всех детей, которых я хотел бы, чтобы она родила». Вашей дочке уже 5 лет. Изменилась ли Ваша позиция?

Вообще оперировать жену не хочу. Меня все устраивает. Маммопластику можно делать в любое время, она никоим образом не угрожает кормлению, беременности и так далее – это я знаю на 100%. У меня есть пациентка, 2 раза рожавшая, потом я делал ей операцию, и она еще двух родила, одного кормила 13 месяцев, другого – 11. Жены моих друзей делали операции, и все у них в порядке. Здесь дело в другом – в восприятии ее тела. 

11. А если Яна придет и скажет: «Хочу такую-то грудь»? 

Мало ли, что она хочет. Это я тоже должен захотеть, правильно? Может быть, она меня уговорит. У нее нет ничего такого, что бы ее портило. Если уж будет крайняя ситуация «я очень-очень хочу», надо будет пойти навстречу человеку. Но необязательно это должен делать я. Хотя, конечно, лучше я – сам себя я не убью, если что.

12. Есть такое мнение, что пациентка помолодела, стала оперироваться раньше. Многие начинают в 16, 18 лет. Вы много оперируете юных девушек?

В 16 лет мы не имеем права оперировать без подписи родителей. После 18 лет мы можем брать и то, при условии, что рост окончен и так далее. Есть законы, следуя которым, человек должен подписать документы.

13. Если к Вам придет ваша дочь в 18 лет и скажет: «Я хочу новый нос, папа»?

Буду с ней беседовать. А вообще, я все допускаю в жизни. Важно понимать, что пластическая эстетическая операция – это прихоть. Человек не должен идти на нее в стрессовом состоянии, чтобы улучшить свою жизнь или надеясь, что после операции она у него резко изменится. Операцию нужно делать только тогда, когда есть определенные комплексы, – осмысленные и действительно мешающие жить.

Похожие материалы из рубрики Обзор

beautyhack.ru

Гогиберидзе Отари — «Время красоты»

Ведущий врач-пластический хирург

График работы:
Понедельник-пятница 11:00 — 18:30.

  • Известный пластический хирург (более 20 лет профессиональной деятельности, 550 операций в год).
  • Доцент кафедры челюстно-лицевой хирургии ФПКМР РУДН.
  • Член Европейской конфедерации пластической реконструктивной эстетической хирургии.
  • Член правления  Региональной общественной организации «Общество эстетических хирургов».
  • Лектор на профессиональных интернациональных форумах IPRAS, ISAPS и пр.
  • Сертифицированный международный тренер по работе с платами-фиксаторами Endotine (США) для моделирующей и омолаживающей пластики лица.
  • Член Роcсийского общества пластических, реконструктивных и эстетических хирургов (РОПРЭХ).

ИНТЕРВЬЮ

Почему Вы решили стать врачом, а именно — пластическим хирургом? Может быть, это влияние семьи?

 — В семье у меня нет ни одного врача, поэтому мой выбор был абсолютно самостоятельным. Я думаю, дето в том, что меня очень впечатлил образ врача в белом халате, когда я, будучи еще ребенком, заболел и лежал в больнице. Мне врач показался очень серьезным и каким-то невероятно значимым. И уже в пятнадцать лет я пошел работать санитаром в роддом, где мыл полы, собирал пеленки и самое главное – наблюдал за врачами. Все это повлияло на то, что после школы я уверенным шагом направился в мединститут сдавать экзамены. И во время учебы в Российском Университете Дружбы Народов имени Патриса Лумумбы меня всегда интересовали именно хирургическое аспекты. Благодаря тому, что на кафедре у нас было много знаменитых пластических хирургов, я определился с направлением в хирургии. Наш Университет я очень люблю и сейчас, являясь доцентом кафедры челюстно-лицевой хирургии, я преподаю врачам, повышающим квалификацию.  

 Недавно Вы открыли свою клинику пластической хирургии «Время красоты» в самом центре Москвы, недалеко от Кремля. Чем она отличается от ваших конкурентов?

 — Не буду говорить о других клиниках. У нас в клинике «Время Красоты» я занимаюсь эстетической пластической хирургией. Это направление требует наличия не только операционной и стационара, но и серьезного косметологического отделения. Желание оказывать своим пациентам комплексные услуги на самом высоком уровне зародило во мне мечту создания собственной клиники, которая отвечала бы всем моим требованиям. Поскольку в прошлом я уже открывал клинику и работал долгое время в частных клиниках, то у меня есть опыт создания медицинского учреждения и ведения дел. А также за 16 лет практики у меня к настоящему моменту есть свои пациенты, которые бы хотели оперироваться только у меня. Все это послужило мощным толчком к открытию нашей клиники «Время Красоты», где мы учли все нюансы, замечательно ее оснастили и собрали прекрасный состав профессионалов. Так что я абсолютно уверен, что наши пациенты будут довольны уровнем оказываемых услуг.

 Могли бы рассказать, что особенного в Вашей клинике по сравнению с другими?

 — Прежде всего, у нас все продуманно так, чтобы и у пациентов были комфортные условия, и чтобы были соблюдены все нормы  безопасности, и чтобы всем врачам было удобно работать. Так, например, у нас отдельная вентиляционная система в операционном блоке, в стационаре и в крыле косметологии. Также, что важно, у нас клинка разделена на два блока: один – это операционная, перевязочная и палаты; второй – это мой приемный кабинет, лаборатория, кабинет УЗИ и косметологические кабинеты.

 Расскажите, какие инновационные разработки вы используете и на какой технике работаете?

 — У нас и в хирургии, и в косметологии стоят современные, хорошо зарекомендовавшие себя аппараты. У нас есть абсолютно все для проведения аппаратных процедур: Zeltiq, Quantum, Fraxel Re:Pair. Кабинет ультразвуковой диагностики оборудован таким аппаратом, чтобы можно было проводить и исследование Доплером. В нашей лаборатории мы проводим любые исследования, а также у нас есть центрифуга для отделения плазмы для процедуры плазмолифтинга. В операционной – замечательная техника как для проведения операции, так и для проведения наркоза любой сложности.

 Как проходил отбор специалистов в вашу клинику? Ваш критерий подбора  специалистов?

 — Одним из главных критериев является наличие большого стажа работы (не менее десяти лет) и рекомендации врачей, кого я знаю лично и чью работу видел. Так, например, для работы в оперблоке я пригласил медсестер, с которыми сам работал долгое время, и они за мной с радостью пришли в эту клинику. С тремя реаниматологами я также работал, а они пригласили еще двоих. Работу некоторых врачей-дерматокосметологом я видел и абсолютно уверен в их профессионализме. Другие — пришли по рекомендации уже работающих врачей. Так что коллектив сложился быстро и я очень доволен уровнем всех сотрудников.

 Став владельцем клиники, вы наверняка отвлекаетесь на административные дела. Мешает ли это вашей практике? Расскажите, как долго вы в хирургии, и как часто вы проводите операции сейчас? И какие?

 — Я знал, как правильно выстроить структуру клинки, чтобы все были заняты своим делом. Для решения большинства административных вопросов у нас есть исполнительный директор, бухгалтер, директор по развитию клиники, пиар служба, старшая медсестра. Я, являясь также главным врачом клиники, занимаюсь, помимо хирургии, всеми медицинскими вопросами. Что касается, меня как хирурга, то у меня всегда постоянный поток. В среднем в год я делаю 500-550 операций.

 Ценовая политика услуг вашей клиники выше, чем у других?

 — Мы занимаем сегмент «вышесреднего и высокий». Дело в том, что стоимость всегда складывается из большого ряда факторов: оплаты работы специалистов, оплаты препаратов, содержания клиники… Мы не завышаем цены, мы просто считаем, что хорошая работа должна быть соответственно вознаграждена.

 Есть ли какая-то сезонность в пластической хирургии?

 — Нет, у нас нет сезонности. Просто в весенне-летний период мы реже делаем операции, требующие длительного ношения специального компрессионного белья, которое сложно скрыть под легкими платьями.

 Весной хочется привести себя в порядок, чтобы вы порекомендовали, когда диета не помогает?

 — Сначала мы в любом случае проводим анализы, чтобы выяснить, в чем причина избыточного веса. К тому же слово «диета» в корне не правильная. И диета может только вредить. Мы должны говорить о правильном подходе к рациональному питания. И, поверьте, индивидуально подобранный рацион специалистом при некотором усердии обязательно даст хороший результат. Если же у пациента есть некоторые проблемы, которые только таким образом не решить, то мы можем назначить как аппаратные процедуры, например, коррекцию фигуры холодом Zeltiq, либо инъекционное введение в определенные зоны липолитиков, либо хирургическое вмешательство — липосакцию и абдоминопластику. Все очень индивидуально в зависимости от проблемы и состояния здоровья.

 Как долго можно откладывать визит к пластическому хирургу, и какие безоперационные методы омоложения предлагает ваша клиника?

 — Можно никогда ничего не менять и не прибегать к помощи пластического хирурга, если человека все устраивает в своей внешности. Если же есть желание что-либо исправить, то с 5 лет можно проводить отопластику, а с 18 лет можно заниматься эстетической коррекцией формы носа, ушных раковин, груди. Если же говорить о возрастных изменениях, то чаще всего пациенты после 40-45 лет обращаются с желанием сделать блефаропластику, круговую подтяжку лица и липосакцию.

   Поскольку у нас в клинике все врачи работают сообща, то пациентам дается рекомендация, какие процедуры необходимо провести. Если еще не требуется пластическая хирургия, то можно прибегнуть к инъекционному 3D-скульптурированию лица при помощи различных филлеров и мезонитей, можно сделать фракционный пилинг, плазмолифтинг  — одним словом, в зависимости от состояния кожи и мышц подобрать правильную методику. В этом наше большое преимущество от салонов красоты – у нас клиенты имеют возможность и оперироваться, и заниматься процедурами по поддержанию своего внешнего вида в одном месте, где врачи имеют возможность обмениваться информацией по своим пациентам.

 Пышная грудь, пухлые губы по-прежнему «на потоке»? Или у клиенток уже меняются приоритеты?

 — Главным трендом сейчас, чему я очень рад, стала естественность. Пациентам нравится следить за своей внешностью, проводить курсы процедур и пластические операции для поддержания своей красоты, но они больше не желают иметь несоразмерно огромную грудь, маленький вздернутый носик не подходящий к овалу лица или невероятно пухлые губы. Наши пациенты в основном ведут активный образ жизни, занимаются спортом, работают. Им важно хорошо выглядеть в любом возрасте, и мы им в этом помогаем.

 Часто ли обращаются к вам мужчины?

 — Сейчас у нас в хирургии около 7% мужчин. В основном обращаются за коррекцией формы носа, ушей, с возрастом делают коррекцию век, малоинвазивные подтяжки средней зоны лица. В косметологии процент выше, примерно 20%, и здесь мужчины предпочитают уходовые и инъекционные процедуры по лицу, обертывания и массажи. 

 Как строится у вас работа с пациентом? Если вы видите, что клиент обращается с не особо адекватной просьбой, станете ли вы его переубеждать?

 — Пластический хирург при общении с клиентом должен понять и почувствовать, насколько пациент адекватно воспринимает необходимость проведения запрашиваемой процедуры. Ведь, есть категория людей, которые страдают неприятием своей внешности, какой бы она ни была, и это уже психологическая проблема, которую нужно решать у другого врача. Есть категория пациентов, которые надеются, что изменения во внешности смогут решить из проблемы в личной жизни или на работе, и это также серьезное заблуждение. Таким пациентам необходимо дипломатично отказать в операции пока они не решат свои психологические проблемы, в противном случае они все равно будут недовольны результатом.

 Бывает ли, что клиент остается недоволен результатом?

 — Это может случиться, если пациент имел чрезмерно-завышенные требования к себе или у него в воображении сложился определенный свой образ, который не был до мелочей обсужден с врачом. В основном, если все было оговорено, правильно проведена операция, то пациенты чаще всего довольны или даже восхищены своей внешностью.

 К каким процедурам нужно относиться особенно осторожно? И при каких процедурах велик риск осложнений?

 — К любой операции нужно относиться внимательно и все продумывать до мелочей. Ведь, любое хирургическое вмешательство сопряжено с наркозом, а это всегда риск. Так что, работая на прекрасной технике, имея замечательный состав профессионалов, мы минимизируем эти риски.

 Считается, что пластические операции лучше делать за рубежом, согласны ли вы с этим?

 — Это устаревшее мнение, которое было справедливым 10 лет назад. Сейчас в России высокий уровень пластической хирургии. Я считаю очень важным, чтобы хирург был доступен для пациента. Если клиент живет в России, то лучше выбрать хорошего хирурга здесь. Я посещаю в год по нескольку раз различные международные симпозиумы и конференции, на которых постоянно общаюсь с западными пластическими хирургами, вижу, как и на каком оборудовании они работают. Я могу с уверенностью сказать, что в хороших клиниках в России пластические операций проводятся на самом высоком уровне.

 Что Вас вдохновляет?

— Сама работа дает мне вдохновение для совершенствования и для движения вперед. Дело в том, что в пластической хирургии столько нюансов, что только десять лет уходит на их доскональное познание, а потом – оттачивание мастерства. И благодарность пациентов, их улыбки, добрые слова – это, наверное, для меня самая большая награда. 

 

Отари Гогиберидзе в прессе:

  • Отари Гогиберидзе: «Пластика — хирургия прихоти»
  • Новый нос. Дневник пациентки и репортаж из операционной
  • «Время Красоты» в сентябрьском Vogue
  • Tatler об открытии клиники «Время Красоты»

Врач выполняет следующие процедуры:

vrkr.ru

Отари Гогиберидзе

Несмотря на то, что пластические хирурги из раза в раз повторяют о том, что операция — не прогулка, а серьезное решение, ряд пациентов всё ещё обращаются за коррекцией той или иной части тела в угоду модным тенденциям красоты. От необдуманного решения их спасают сами доктора. Главный врач клиники «Время красоты», пластический хирург Отари Гогиберидзе напомнил о необходимости серьёзного подхода к пластике и рассказал, сделает ли жене новую грудь.

Корр.: Отари Теймуразович, здравствуйте! Расскажите, есть ли в наши дни операции, которые уже не выполняются, поскольку были признаны небезопасными?

Отари Гогиберидзе: В начале 2000-х половина моих пациенток приходила, чтобы убрать так называемые «щёчки», на профессиональном языке известные, как комки Биша. Эта операция очень проста, занимает от 15 минут до получаса, лицо женщин, особенно молодых, становится действительно более изящным и чётко очерченным. Но есть одна загвоздка, о которой не все задумываются. После 35 лет овал начинает «обмякать», и щеки без комков Биша просто проваливаются, лицо выглядит усталым и немолодым. Приходится «заполнять дыры» филлерами или прибегать к другим, более радикальным мерам. Теперь мы делаем эту процедуру не всем подряд, а только если лицо пациентки само по себе точёное, с высокими скулами.

Я делаю липофилинг только тем пациенткам, чье лицо само по себе точёное, с высокими скулами

Ещё одна модная сегодня процедура — липофилинг. Это полезная вещь, если необходима коррекция грудных имплантов, окружающих их тканей. Но её категорически нельзя применять на лице. У многих пациенток образовывались жировые кисты, начинался воспалительный процесс, даже несмотря на абсолютно грамотно проведённую операцию.

Корр.: Сейчас часто практикуется липофилинг одновременно с липосакцией. Можно же вкачать жир с живота, например, в скулы, чтобы не тратить время и драгоценный продукт даром?

Отари Гогиберидзе: Лицом лучше заняться отдельно у косметолога, без всякого жира.

Корр.: При современном темпе жизни все хотят как можно быстрее восстановиться и уже через пару дней после операции бежать на работу или вечеринки. Так вообще бывает?

Отари Гогиберидзе:

Абсолютно исключено. Вообще надо посерьезнее подходить к пластике. Везде полно сомнительной рекламы, обещающей супердешёвые операции, восстановление за неделю вместо положенных 10 дней. Надо внимательнее выбирать врача, смотреть, как давно он работает — не мог же он научиться чему-то за год после института. Работа хорошего серьёзного специалиста и качественные материалы для операций по определению не могут быть дешёвыми.

Корр.: Раньше пациентки выбирали хирурга, ориентируясь в основном на «сарафанное радио», а сегодня все изучают форумы, статьи в интернете. Как вы к этому относитесь?

Отари Гогиберидзе: Как и раньше, ко мне две трети пациентов приходят, потому что им посоветовали знакомые, мои бывшие пациенты. В интернете я ничего не читаю, не интересно мнение дилетантов. Не пытаюсь, как некоторые коллеги, заработать на рекламе: делать как под копирку каких-нибудь «звездулек», чтобы где-то засветиться. Это недостойно настоящего профессионала.

Корр.: Как вы оцениваете важность и необходимость работы косметологов? Должны ли они работать вместе с пластическими хирургами?

Отари Гогиберидзе: Конечно. Наше дело — выполнить операцию, а дальше помогают в реабилитации и восстановлении именно косметологи. У нас в клинике они составляют индивидуальную программу для каждого пациента и приступают к работе уже на следующий день после операции.

Корр.: В клинике обязательно должны быть собственные косметологи? Это своего рода знак качества?

Отари Гогиберидзе: Да нет, просто проще всё делать в одном месте. Грамотный специалист работает на результат вместе с врачом. Например, когда я делаю пластику век, косметолог затем выполняет программу на питание кожи, восстановление её упругости — и общий результат становится гораздо лучше.

На пластического хирурга, как и любого другого профессионального специалиста, нужно учиться всю жизнь

 Корр.: В вашей клинике работают с аппаратной косметологией. Какие техники сейчас используются, а какие уже устарели?

Отари Гогиберидзе: «Термаж» уже почти не используем. Он показан узкому кругу лиц и демонстрирует очень слабый эффект. Мы свой аппарат продали. Продали и аппарат «Зелтик» для криолипосакции — тоже нет результатов.

Корр.: А если пациент не доверяет аппаратам, даже эффективным, что посоветуете?

Отари Гогиберидзе: У нас в клинике установлены новейшие аппараты производства США. Там строго следят за качеством продукции — навреди пациенту и получишь многомиллионные иски. Но за эффективность и безопасность процедуры отвечает и специалист, который на нём работает, поэтому выбирайте тщательно.

Корр.: Какой миф о пластической хирургии и хирургах вас раздражает?

Отари Гогиберидзе: Главным образом, какое-то особое несерьёзное отношение к пластической хирургии. Один доктор как-то заявил, что вообще-то он общий хирург, но его хобби — пластика. Разве так можно? На пластического хирурга, как и любого другого профессионального специалиста, нужно учиться всю жизнь. В эту сферу входит не только эстетическая хирургия, но и реконструктивная, микрохирургия, и владеть надо всеми техниками и знаниями.

Корр.: Вы делали ринопластику своей жене, а грудь, сказали, не будете делать, пока она не родит всех детей. Дочке уже пять лет — ещё не готовы?

Отари Гогиберидзе: Не хочу оперировать жену, меня всё устраивает. И вопрос деторождения тут вообще не причём — я как врач точно знаю, что кормлению и беременности маммопластика не помеха. Просто я хочу, чтобы она нормально воспринимала своё тело.

Корр.: А если жена придёт к вам и скажет: «Хочу сделать грудь»?

Отари Гогиберидзе: Ну не только же она должна захотеть, а ещё и меня уговорить. Пока я не вижу у неё никаких недостатков, которые надо исправлять. Но если уж придётся — конечно, пойду навстречу и лучше сам сделаю, будет спокойнее.

Корр.: Действительно ли сейчас к хирургам приходят более молодые девушки, даже в возрасте 16 или 18 лет?

Отари Гогиберидзе: Несовершеннолетних мы не можем оперировать без согласия родителей. Да и в 18 не всегда соглашаемся, бывает, что, к примеру, рост ещё не окончен.

Корр.: Если ваша собственная дочка в 18 лет придёт к Вам и попросит сделать пластику, как отреагируете?

Отари Гогиберидзе: Всё может быть. Будем разговаривать. Операция — серьёзный шаг, который надо спокойно и взвешенно обдумать, а не бежать в стрессовом состоянии, рассчитывая, что вся жизнь кардинально изменится.

my-surgeon.ru

Пластический хирург Отари Гогиберидзе

О большем размере груди мечтает чуть ли не каждая вторая женщина. Аугментационная маммопластика является самой популярной среди всех операций на груди. Кроме того, сегодня стало известно, что увеличение молочных желез заняло первую позицию в рейтинге самых популярных пластических операций в Америке. Разве не повод еще раз пообщаться со специалистами, создающими женскую красоту в области груди? Сегодня об увеличении груди мы побеседовали с известным пластическим хирургом, доцентом кафедры челюстно-лицевой хирургии ФПКМР РУДН, членом Европейской конфедерации пластической реконструктивной эстетической хирургии, главным врачом клиники «Время красоты» Гогиберидзе Отари Теймуразовичем.

Корр.: Добрый день! Отари Теймуразович, известно, что вы стараетесь как можно чаще посещать международные конгрессы. Можете поделиться, какие тенденции сейчас существуют в отрасли? Именно в мировых масштабах, не только российских реалиях.

Отари Гогиберидзе: Здравствуйте! Думаю, о многом вы уже знаете. Так, самая главная тенденция — это малоинвазивные операции, когда в качестве хирургических доступов выступают не разрезы, а проколы. Очень модная сегодня и распространенная ситуация, когда нижнюю блефаропластику проводят трансконъюнктивально, с помощью проколов на слизистой. Естественно, для этой методики существуют определенные показания. Вместе с тем, раньше, даже при их наличии многие хирурги делали классическую коррекцию. Сейчас же трансконъюнктивальная методика сокращает период реабилитации, не оставляет никаких послеоперационных следов, а на работу многие пациенты возвращаются уже через 2-3 дня.

Кроме того, важным изменением в мировой пластической хирургии является снижение возраста пациентов. Опытным путём подтверждено, что чем раньше проведена коррекция, тем дольше сохранится эффект от операции. Допустим, вам 30 лет и у вас проблема всё с теми же нижними веками — грыжи и мешки под глазами. Лучше сделать операцию в данный момент, причём, скорее всего, вам сделают ту же щадящую трансконъюнктивальную блефаропластику, чем ждать еще 10 лет, когда не будет никакого выбора, кроме классической методики.

Главная тенденция — это малоинвазивные операции, когда в качестве хирургических доступов выступают не разрезы, а проколы

Корр.: Хотите сказать, что методики по хирургической коррекции груди также тяготеют к малоинвазивным?

Отари Гогиберидзе: Всё верно. Так, в нашей клинике мы внедряем и стараемся распространять методику безрубцовой подтяжки молочных желез. Как правило, опущение груди наблюдается после грудного вскармливания или сильного похудения. В результате для возвращения былых форм женщинам приходится идти на операцию, а все мы знаем, что общеизвестные техники предполагают несколько разрезов. Наиболее травматичной считается якорная, после которой остается не очень привлекательный Т-образный послеоперационный рубец. Мы же продвигаем новую методику, после которой разрезы проводятся в незаметных местах, например, в подгрудной складке. Реабилитация также не занимает много времени.

Корр.: Раз уж мы говорим о трендах, то, если можно так выразиться, что сегодня является модным касательно увеличения груди?

Отари Гогиберидзе: Безусловно, сегодня все просят естественность. Уже редко встретишь тех, кто приходит за 5-6-ым размером груди. Как правило, сейчас актуальна каплевидная форма груди и 2-3 размер. Шарообразный бюст, выпрыгивающий из белья — такое было можно лет 10 назад. Теперь главное — гармония, идет речь о пластике груди или другой коррекции. Сегодня размер груди подбирается не просто по желанию пациентки, но и согласно её типу фигуры. Мало кто из высококвалифицированных хирургов сделает худощавой женщине астеничного типа бюст 4-ого размера. Двойка будет самой подходящей в таком случае. Бывает, конечно, что женщина убеждена, что ей подойдет только большая грудь, но часто я убеждаю клиенток в том, что максимализм — это не для пластической хирургии. Вместе мы подбираем наиболее оптимальный и естественный вариант.

Корр.: Кроме наркоза, в рейтинг самых распространенных опасений пациенток, решившихся на увеличение груди входит боязнь смещения имплантата. Каким образом можно не допустить такой ситуации?

Отари Гогиберидзе: Я бы рекомендовал применять имплантаты с микротекстурой, допустим, полиуретановые. Такие образцы быстро срастаются с окружающими тканями, не дадут негативного осложнения вроде отторжения. Имплантат не сместится, поскольку он очень надежно закреплен внутри тканей. Другое преимущество подобных эндопротезов заключается в весьма значительном снижении риска образования капсулярной контрактуры.

Корр.: А какова статистика по этому осложнению?

Отари Гогиберидзе: Капсулярная контрактура возникает в 6% случаев, если говорить о мировой практике. А если же для увеличения груди использовались полиуретановые имплантаты, тогда этот показатель снижается до 1%.

Корр.: Хм, интересно. И почему же риск ниже?

При помощи операции пациентки одновременно устраняют несовершенства своего тела и психологические комплексы, с ними связанные

Отари Гогиберидзе: На брюссельской конференции мы разбирали эту особенность и хирурги выдвигали разные теории. Наиболее достоверным посчитали следующий вариант. На обычном имплантате возникают колонии микроорганизмов, потому что имплантат — это инородное тело. Если состояние здоровье отличное, то ничего в этом страшного нет, зато когда иммунитет снижается, то они «просыпаются». Что касается полиуретановых изделий, то они так быстро врастают в ткани, что организму человека попросту не хватает времени для реакции на инородное тело. Думаю, эта теория имеет смысл.

Корр.: Большинство женщин идут на маммопластику не только за новой грудью, но и за новой жизнью…

Отари Гогиберидзе: По большому счёту, они оказываются правы. Конечно, это не новая жизнь в буквальном смысле, хотя у кого-то случается и так. Но дело в том, что при помощи операции они одновременно устраняют несовершенства своего тела и определенные психологические комплексы, с ними связанные. После пластической операции пациенты становятся более уверенными в себе, считают себя более привлекательными. Такое поведение оказывает влияние и на окружающих, которые обращают внимание на человека в положительном смысле этого слова.

vseoplastike.ru

Пластический хирург Отари Гогиберидзе

Пластическая хирургия всегда была окружена слухами и легендами. Для кого-то она — всего лишь способ изменить внешность. Для других — тайна за семью печатями. В своем интервью Отари Гогиберидзе делится секретами пластических хирургов и проливает свет на наиболее распространенные мифы из мира эстетической медицины.

Корр.: Считается, что большинству людей, обращающимся к пластическим хирургам, изменять свою внешность совершенно ни к чему. Что Вы делаете с такими пациентами? Отговариваете от операции?

Отари Гогиберидзе: Не отговариваю, а пытаюсь объяснить, что изменится после операции, какие могут быть осложнения и как долго придется отходить от операции.

Корр.: И много у Вас таких пациентов?

Отари Гогиберидзе: Честно говоря, нет. Большинству пациентов и вправду не помешает пластика. Например, если девушка хочет изменить форму носа, то, скорее всего, что-то с этим носом действительно не так. Очень редко встречаются люди с идеально правильными носами. За всю мою хирургическую практику, а это без малого восемнадцать лет, я встретил лишь одну женщину с по-настоящему красивым носиком — ровным и аккуратным. Ирония в том, что ей хотелось, чтоб кончик носа был вздернутым.

Некоторые московские хирурги выставляют такие цены, что им даже голливудские специалисты позавидовали бы

Корр.: Вы ее прооперировали?

Отари Гогиберидзе: Старался отговорить, но она настаивала на своем. Хотелось ей курносый нос, пришлось сделать. Хорошо хоть после операции она осталась довольна — благодарила меня. Было бы печально, если бы новый нос ей не понравился.

Корр.: Складывается ощущение, что Вы способны в любом человеке найти что-то, что захотелось бы изменить.

Отари Гогиберидзе: Так и есть, но это исходит не от меня, а от пациентов. Большинство людей недовольны своей внешностью. На это можно не обращать внимания, но лишь до того момента, когда человек начинает жаловаться на свои недостатки. Понятно, что вы общаетесь с ним, а не с его оттопыренными ушами или кривым носом, но он-то с этим дефектом живет всю жизнь. Со временем появляется желание обратиться за профессиональной помощью. И от того, насколько верно пластический хирург оценит ситуацию, будет напрямую зависеть не только внешность, но и дальнейшая жизнь пациента.

Если хирург считает, что операция не нужна, ему следует хотя бы попытаться отговорить пациента. К счастью, в моей клинике работают косметологи, а это значит, что альтернативных вариантов всегда хватает. Женщине, которой, объективно говоря, не нужна блефаропластика, я всегда могу предложить что-то другое.

Корр.: Бывает ли так, что пациент считает операцию неудачной и просит все переделать или даже вернуть?

Отари Гогиберидзе: В пластической хирургии нет такого слова «вернуть». Если операция проведена, то придется смириться с тем, что изменить что-то уже вряд ли получится. Но, честно говоря, у меня ни разу и не просили что-то там вернуть. Конечно, иногда пациенты остаются неудовлетворенны результатами операции, но, думаю, с этим сталкивается каждый хирург. С желаниями пациента лучше определяться сразу на консультациях. Чтобы воплотить мечту в реальность, у хирурга должно быть достаточно опыта. В некоторых случаях придется корректировать свою работу — от этого никто не застрахован, но очень желательно свести корректировку к минимуму.

Корр.: Многим хирургам не нравится оперировать родных и близких. Относится ли это и к Вам?

Отари Гогиберидзе: По большому счету, мне все равно, кого оперировать. Могу работать и с близкими, и с обычными пациентами. Безусловно, с родными все сложнее — за них больше переживаешь, больше внимания уделяешь их прихотям, но уж если я соглашаюсь оперировать, то стараюсь воспринимать их как обычных пациентов.

Корр.: В наше время нередко встретишь людей с рогами, эльфийскими ушами и прочими необычными вещами. Просят ли Вас о таких операциях?

Отари Гогиберидзе: Очень редко, но да, бывают. Один забавный случай был связан с пациенткой, которая решила порадовать своего молодого человека наращенным хвостом. С парнем-то она потом рассталась, а вот хвост пришлось удалять. А еще как-то пришел юноша, попросил помочь с оттопыренными ушами. Принес фотографии, на них он с нормальными ушами. Говорю: «Как так-то?» Он объяснил, что всю жизнь приклеивал уши двусторонним скотчем, а тут надумал жениться и, мол, неловко ему сознаваться своей будущей супруге в обмане. Благо, она думала, что скотч — это усилитель слуха. В итоге, он сказал ей, что идет слух корректировать, хотя корректировал-то форму ушей.

Корр.: С необычными случаями понятно. А как насчет операций, которые можно смело отнести к разряду излишних? Ну, например, коррекция мочки ушей…

Отари Гогиберидзе: Я бы не стал называть такую операцию излишней. С возрастом мочка уха может деформироваться — будь то от тяжелых сережек или от старости. Нередко возраст женщины распознать можно по форме мочек, чтобы его скрыть, приходится делать операцию.

Корр.: Пожалуй, Вы правы. А что насчет таких операций, как удаление ребер?

Операции по увеличению груди и пластике носа я провожу чуть ли не каждый день

Отари Гогиберидзе: Вот от таких операций я 100% отказываюсь. Дело даже не в том, что это излишняя операция. Она ведь очень опасна для здоровья: не просто удаляются ребра, деформируется вся грудная клетка, что может привести к повреждению внутренних органов. Такая операция всегда влечет за собой осложнения.

Корр.: Как Вы считаете, какие виды пластики наиболее востребованы в наши дни? Правда ли, что мода на большую грудь прошла?

Отари Гогиберидзе: Увеличение груди все также остается одной из самых востребованных операций. На второе место я бы поставил ринопластику. Эти две операции я делаю чуть ли не каждый день.

Корр.: И что, женщины все так же стремятся сделать грудь как можно больше?

Отари Гогиберидзе: Нет, сегодня в моде естественность. Огромная грудь, надутые губы и чересчур курносые носы — вчерашний день.

Корр.: Как Вы думаете, с чем связана такая резкая перемена? Есть ли какая-нибудь взаимосвязь с экономической обстановкой в стране и потребностями Ваших пациентов?

Отари Гогиберидзе: Я предпочитаю думать, что это всего лишь дань моде. Даже те женщины, которые когда-то вставляли себе большие шарообразные имплантаты, стараются уменьшить свою грудь, сделать ее более естественной. Мода на естественность сейчас в самом разгаре.

Корр.: Кстати, о моде. Если посмотреть на знаменитостей, для кого из них пластические операции прошли наиболее удачно?

Отари Гогиберидзе: Не считая откровенных жертв пластической хирургии, у большинства знаменитостей пластика сделана как минимум хорошо. Я не любитель размышлять, была ли сделана пластика или нет, особенно если это касается человека, возраст которого перевалил за 40. Поверьте, если звезда выглядит идеально в таком возрасте, то там 100% была пластика. Вопрос лишь в том, насколько хорошо она была сделана.

Корр.: Что Вы можете посоветовать людям, готовящимся к операции?

Отари Гогиберидзе: Единственный верный способ подготовиться к пластике — осознать, что пластическая операция мало чем отличается от обычных операций. Будет наркоз, будет боль, будут синяки и отеки. Всего этого не избежать, а более подробную информацию может дать только ваш доктор.

Корр.: И насколько болезненны пластические операции?

Отари Гогиберидзе: Я бы сказал, что все не настолько ужасно, как может показаться. Все же большинство пластических операций, за исключением ринопластики, проводятся не на хрящах или костях. В то же время, даже самая простая операция гораздо напряженней похода к косметологу. Стоит заранее подготовиться к постоперационному периоду и задать хирургу вопросы, касающиеся не только операции, но и таких вещей, как реабилитация, компрессионное белье, сроки, в которые снимаются швы и так далее. Очень важно найти опытного и высококвалифицированного хирурга. При этом чем больше у него довольных пациентов, чем теплее о нем отзываются люди, тем лучше. Хорош не тот хирург, который цены ломит и проводит по одной операции в неделю. Я провожу более 500 операций в год, но это не значит, что я штампую носы. Я стараюсь помочь максимальному количеству людей.

Корр.: Отчего зависит стоимость пластических операций? Говорят, на Западе пластика сейчас дешевле, чем в России. Неужели наши врачи так цены ломят?

Отари Гогиберидзе: Не то чтобы ломят, но да, некоторые виды пластики на Западе действительно дешевле. С другой стороны, и уровень жизни там совершенно иной: относительно их зарплат, у них все дешевое. Но, знаете, некоторые наши хирурги выставляют такие цены, что им даже голливудские специалисты позавидовали бы. Бесспорно, качественная пластика стоит недешево, но и переплачивать за бренд особого смысла нет.

plastinform.ru

Отари Гогиберидзе: «У меня такой стаж, что я знаю заранее, чего хочет клиентка» — Красота

Отари Теймуразович, расскажите-ка, что новенького случилось в мире пластической хирургии. Какие тренды?

Первое – пластическая хирургия стала более щадящей. Второе – женщины подсели на ЗОЖ, побросали курение, стали заниматься спортом и следить за осанкой. А следовательно, все позже прибегать к пластике, ведь, скажу банальность, здоровый образ жизни дает высокое качество кожи. Третье – это психология: мы больше не молодимся, а хотим выглядеть хорошо, но на свой возраст. Молодиться бессмысленно: ну, допустим, у тебя лицо тридцатилетней, но ведь есть и руки, и осанка, и гормональные процессы. Недавно пришла ко мне прооперированная у другого врача пациентка и давай кокетничать: «На сколько лет я выгляжу?» – «Ну на сорок два-сорок три». Она сникла: думала, я дам ей тридцатник. Но, поверьте, я все вижу.

Итог такой: если раньше возраст «сорок плюс» был средним для клиентки на круговую подтяжку лица, то сегодня такую операцию выполняем с пятидесяти пяти и дальше. Сегодня даме за сорок я лучше сделаю блефаропластику верхних и нижних век, уберу грыжи. Блефаропластика стала отличная – оставляет прежний разрез глаз, то есть не меняются лицо, взгляд. Женщина остается похожей на себя плюс перестает отекать. На такую операцию часто приходят и мужчины: «Доктор, я так отекаю, что партнеры на переговорах думают: бухал всю ночь. А я не бухал!» Да хоть бы и бухал, впрочем, все мы мужчины, отчего не выпить… О, по поводу «выглядеть на свой возраст» – недавно посмотрел две «Аферы Томаса Крауна»: актриса Фэй Данауэй играет и в первом фильме, 1968 года, и в ремейке 1999-го. Рассматривал ее в упор, как хирург: ясное дело, что она себе что-то там наколола и подтяжку, и пластику век сделала, но качество кожи у нее лучше, чем в молодости. Все до последней оспинки свели.

Да, сейчас явный тренд на «стареть красиво». Взять хоть всех этих моделей-бабулек в рекламе Dolce & Gabbana и прочих, которых нам ставят в пример. И русские женщины, обладая другой композицией лица и другой кожей, ахают: «Стареть не страшно, буду как манекенщица Кармен Делль’Орефиче», а ведь фигушки.

Не люблю это «стареть красиво»… Часто наблюдал в Германии, иногда во Франции или Англии этих борющихся со старостью женщин. Тут им укололи, тут отгладили, там искусственно создали отек, чтобы был эффект припухлости, и вот они все выходят такие свеженькие. А по сути – ничего не сделали. Не надо искусственным образом «стареть красиво» – везде есть мера, и сейчас тренд на естественность. Это касается, кстати, и имплантатов в грудь.

Да, помню, как-то на «Пусть говорят» нынешняя хозяйка портала Peopletalk Лаура Джугелия – не забуду эту фразу – сказала: «Сейчас носят маленькую грудь!» (Смеется.) Сейчас хотят «чтобы было естественно», из двадцати клиенток одна просит «побольше». А многие с плоской грудью мечтают о маленькой-маленькой, размера первого. Но такую я сделать не могу – некрасиво: слишком большое межгрудное пространство. Проблема только усугубится. Вам нужны два холма, неестественно выпирающие на грудной клетке? Надо все равно делать побольше. Приходится показывать, объяснять. 

Слушайте, вот вы называете себя: «Я – хирург-эстетист». Судите о том, что красиво, а что – нет. Выходит, у вас есть некий эстетический идеал, так сказать, требование времени? Тонкий нос, изящный подбородок, высокие скулы. То есть именно то, что делает миллион прооперированных звезд «Инстаграма» до ужаса одинаковыми.

Нет! Нет такого идеала. То есть золотое сечение – это да, а вот все эти «маски красоты» – глупость. Ко мне часто приходят с вопросом: «А что бы вы во мне изменили?» Это самый неправильный вопрос. Садятся такие: «Ну вот я к вам пришла». Очень хорошо, говорю, и что. «Вот, мне пятьдесят лет – пора, наверное». Я говорю: что пора? «Ну что-то делать». А что делать? Вы меня устраиваете вообще по любому поводу, хоть с морщинками, хоть без. Вы есть. У вас есть характер, руки, ноги тоже на месте, нос, уши, веки, глаза. Вы меня устраиваете как женщина, как человек. Другой вопрос, что, видя себя в зеркале, вы находите то, что вас не устраивает. Вы же не просто так пришли. Что вы хотите?

То есть вы не говорите, что типа надо подтянуть носогубки?

Нет. Это человек должен сказать: «Я бы хотела исправить овал лица, что-то изменить в такой-то области» – и тогда да, мы начинаем разговор о том, что я могу сделать по такой-то технологии.

Но вы никогда не говорите, что с овалом лица надо еще и нос изменить?

Никогда, принципиально. Я один раз очень давно попал в ситуацию, когда сдуру ляпнул… Пришла ко мне пациентка: «Вот, я дожила до сорока семи лет и наконец решилась…» А у нее нос огромный, кривой, там прям какая-то серьезная посттравматическая деформация. Я говорю: «Хорошо, нос я вам сделаю», а она: «Нос не интересует, я за подтяжкой лица». И неловкая ужасно ситуация получилась, может, она вообще о своем носе не думала… Нехорошо так.

Ну все-таки – об эстетическом. Вот приходит к вам девушка и требует курносый нос. А вы понимаете, что он ну никак не пойдет – некрасиво будет. Вот на ваш эстетический вкус.

Курносость подходит не всем. Бывает хорошее лицо, хорошая форма у скелета – вы уж простите, что я грубо, но по-медицински это так звучит. И с такой формой редко кому идет прогиб в области носа, теряется все благородство. Лучше сделать ровный нос и слегка вздернуть кончик. Единственный случай, когда поднять кончик действительно нелишне, так это в случае, когда нос слегка как бы крючком: с возрастом крошечные мышцы, которые есть на кончике, расслабляются, кончик опускается еще больше. Тогда люди говорят, что «нос растет», хотя это не так. И все это надо до пациентки донести, ведь человек обычно видит себя анфас и не видит в профиль. Или вот: «Хочу уменьшить кончик носа!» А если его уменьшить, вылезет горбинка, которая пока маленькая, но будет казаться большой. И приходится все это объяснять на пальцах.

А модное компьютерное 3Д-моделирование?

О, постоянно спрашивают: «А вы делаете моделирование? А почему нет?» А чего я буду аферой заниматься? Рисовать в «Фотошопе» непонятно что? А пациентка будет просить: «А можно мне ниже спинку?» Да, можно! Если тебе нужна красивая 3Д-картинка. Грудь, которая еще не рожала, можно хоть как-то худо-бедно смоделировать. Рожавшую и отвисшую – нельзя. Нос – это набор хрящей, слизистой, кожи, подкожно-жировой клетчатки и так далее. Как все это будет себя вести на операции? А как будет сокращаться кожа? Толстая она или худая? У женщин еще и циклы, при которых гормоны ну просто лихорадит. И именно от гормонов зависит, как будут заживать рубцы. Ну как тут смоделировать и получить ровно тот результат, что смоделировал? 

То есть объясняете на пальцах.

Да, но с этим никаких проблем нет. У меня такой стаж, что я, как предсказатель, знаю заранее, чего хочет клиентка: «Вот вы сейчас сказали то, что я хотела!»

Знаю, вы и жене, Яне Лапутиной, нос сделали.

Ой, не делал бы, если бы она меня не извела с этим носом – у нее еще и проблемы с дыханием были, что в девяноста случаях касается тех, кто приходит ко мне на ринопластику. И мы тогда еще не были женаты.

А еще какие-то операции Яне рекомендуете?

То, что делает с собой Яна, лежит в области косметологии. Филлеры, массажи, примочки, припарки – это не моя профессиональная область, я к этому не имею отношения.

А старшая дочь (Софико, 21 год. – Прим. SNC) что-то просит? 

(Мрачно.) Боится. И правильно делает. Софико работает у меня в клинике администратором. Она, конечно, тут насмотрелась на разных дам, и очень красивых, и многих своих подружек ко мне привела. Я вижу, что у нее горят глаза, но достаточно одного моего взгляда, чтобы пресечь все это. Слушайте, вот вы говорили про одинаковые губы, носы, скулы на тусовках…

Да, и еще брови погуще.

А кто все эти девушки? Это такие хищницы. Они приехали из провинции покорять Москву – обратите внимание, я сейчас, извиняюсь, не про б****о, а про нормальные жизненные амбиции. Ну надо девушке в общество попасть. Она приезжает в нелепой одежде, джинсики там, стразики. Ногти длинные, с рисуночками – нет чтобы в один цвет покрасить или французский маникюр сделать – ну или острые такие, кошмар просто. Ну да бог с ним, это неважно, она их еще обстрижет, сообразит, что, чем пластмасски клеить, лучше сделать шеллак, но она приезжает и почему-то считает, что необходимо увеличить губы. Это просто мода такая. Завтра еще что-нибудь придумают.

Но ведь мода сейчас как раз на естественные губы. Посмотрите хоть на рекламные кампании последних двух лет или на моделей, которых выбирают кастинг-директора.

Конечно, естественные. Я ж говорю, все просят естественные губы, естественный разрез глаз, естественную грудь. Но, смотрите, бывает, родишься вот такой (поджимает верхнюю губу в ниточку), а хочется хоть немного вывернуть контур. Это нормально, она же женщина. Всю жизнь женщины подрисовывали контурным карандашом и помадой эту губу. А тут она понимает: есть выход, можно и без этого. Ну чего она будет, как лохушка, ходить с этой помадой?

Сейчас все чаще говорят о том, что мужик пошел подкованный и надутые гелем губы считывает на раз-два. Глядя на фотографии актрисы Магдалены Генеи или даже звезды «Инстаграма» Виктории Бони, которые вроде как не накачали губы, а сделали специальную операцию – хейлопластику, – все охотнее ложатся под нож.

Зачем? Нет, для хирургической операции губ есть показания – например, короткая уздечка, слишком короткое или, наоборот, длинное расстояние между носом и верхней губой. Можно подрезать уздечку, и тогда верхняя губа будет как бы длиннее, но заветной пухлости это не даст. Операционное вмешательство – травматично. Скажите, зачем женщине себя травмировать? 

То есть филлер?

Да, филлер. Есть первоклассные специалисты, которые сделают инъекции просто суперски. И ничего там видно не будет – в жизни не отличите сделанные губы от своих. А сейчас еще моден этот липофиллинг. Просто прутся все. «Давай пропустим мой жир через центрифугу, закачаем в веки». Или губы. Или грудь. Знаете, сколько я жировых кист поубирал, которые после этого образуются? Зачем делать это? Зачем эта ужасная услуга, если есть филлеры, которые рассосутся – и все? Иди и сделай себе губки, какая проблема? А то: тут забрать, здесь отсосать – это ужас. На самом деле пересадкой жира увлекались и пятнадцать лет назад – к сожалению, ничего принципиально нового в пластической хирургии не возникает, просто откапывают что-то и заводят старую шарманку: «А давай с ляжек отсосем и в грудь вставим». Даже на то, что при таких раскладах затруднена диагностика рака молочной железы, женщинам плевать.

Хорошо. Вот вам еще задачка. Комки Биша – дико модная нынче история. У нас в щеках есть ненужные жировые комочки, и если их удалить, то можно здорово похудеть в области лица и получить эффект как бы слегка втянутых щек.

История про комки Биша была всегда. Я еще на ординатуре учился их удалять. Но только сейчас новое поколение, молодежь, приходит ко мне за этими комками – им прямо нужно от комков избавиться! Я раньше соглашался это делать, а теперь перестал. Понимаете, наблюдаю оперированных таким образом пациенток долгие годы и убедился: эта припухлость все же нужна, она должна быть, понимаете? На месте удаленного комка Биша возникает рубец. С возрастом щеки западают, происходит дистрофия лица. А щеки уже ничем не заполнить, ведь рубец не растягивается. Он только тянет ткани вниз, лицо тяжелеет.

Хорошо. Как вам мода на огромные попы?

Как у Ким Кардашян, что ли? Ну слушайте, у каждой части света свои требования. В Лос-Анджелесе любят большую грудь, а Нью-Йорку подавай грудь «поинтеллектуальнее». В Бразилии обожают такие попы, но в наших реалиях над тобой же ржать будут. И сколько же белья нужно, чтобы такой зад обогреть? Холодно! А еще каждый посчитает своим долгом тебя за эту попу ущипнуть. Я делаю инъекции девушкам, у которых ну совсем попы нет, а то, что есть, еще и провисает. Ставлю имплантаты бедняжкам, и они немного округляются. Ну вот попка нормальная (показывает фото худенькой, но симпатичной попы). А как у Кардашян делать – не могу себе позволить, не хочу. Чтобы потом показывали пальцем и говорили, что это моя работа.

То есть откажете.

Да, я могу отказать, это мое право. Эстетическая такая прихоть. Я сытый доктор (Смеется.) и без того пятьсот пятьдесят операций в год делаю.

А кому еще откажете? Сейчас вот прогремела история со смертью в московской клинике пластической хирургии продюсера Маши Малиновской, Даны Борисовой и других поп-звезд Тима Брика. Умер, как выяснилось, от медицинских препаратов, и пластический хирург тут ни при чем, но в клинику он привел актрису…

Вы девушек из «Дома-2» называете актрисами? (Смеется.)

И она вспоминает: «Тим привел меня, чтобы проконсультироваться по поводу увеличения груди, а еще мы поговорили об увеличении попы…» – и как-то меня это, знаете, покоробило. Ведь у самой глаза, как у овцы, которая ни черта не хочет и не понимает, надо ли ей ложиться под нож на самом деле. Вот приведут к вам такие «поющие трусы»…

Ко мне сейчас почему-то все эти «трусы» ходят и «Дом-2» тоже. Но я сразу сказал, что видеть их не хочу – мне не нужен ни «Дом», ни «Каникулы», ни «Мексика». У каждого хирурга свой уровень пациентов. Эти девушки для меня не реклама, они мне не интересны. Я вот несколько раз был на передаче «Пусть говорят» и забирал к себе людей с реально серьезными проблемами. У одной из головы вынул салфетку, которую там забыли два года назад во время лифтинга в Перми. Вот эти реальные вещи – мы светились, да, но мы помогали.

А, допустим, приведет парень девушку такую, с бессмысленными глазами, и скажет: а сделайте ей грудь! 

Ну чего, сделаем. У меня были случаи похуже. Как-то привел парень девушку с такой просьбой. Сам ходил на операцию, навещал в палате, приносил цветы. А потом пациентка… исчезла. Парень звонил, спрашивал, чего это она не приходит, куда делась. Мы разводим руками. Так что он заплатил за ее грудь, а она почему-то исчезла. (Улыбается.)

Хорошо, вернемся к трендам. Корея. Сейчас все стремятся оперироваться именно там. Дескать, пластическая хирургия в Азии дошла до такого совершенства, что можно выйти в обеденный перерыв – и вернуться с новым носом. А еще говорят, что новейшие препараты там проходят сертификацию в сто раз быстрее, чем в Америке или у нас.

Можно выйти в перерыв и вернуться с новым носом. Только это будет не пластическая операция, а косметическая. Все те же филлеры сглаживают спинку носа, маскируют горбинку. Но это не хирургия. Хирургия – это всегда травма и серьезный реабилитационный период, никаких чудес здесь нет. Нос – это вообще ожидание результата от полугода.

То есть все та же хурма. Хорошо, скажите следующее. Вот у людей мало-мальски медийных есть ощущение прессинга. Девушек вроде Ксении Собчак или Ренаты Литвиновой фотографируют постоянно, с разных ракурсов, иногда крайне невыгодных. Потом эти фотографии появляются на форумах – и пошли обсуждать, кто страшный или старый. Наверное, такое внимание формирует серьезный невроз. К вам часто за идеальными подбородками, скулами, линиями челюсти обращаются телеведущие?

(Смеется.) Вот пришла одна, любовь всей моей жизни из телевизора. Она сидит, ну такая перетянутая – глаза аж не закрываются. И думаешь: елки-палки, на кого же она похожа. А потом вспоминаешь: когда увидел ее впервые, тебе ж самому лет двадцать было, а ей – под тридцать. Сейчас ей под пятьдесят пять, а она изрезанная вся. В телевизоре ее уложили, грим сделали, телик еще плюс четыре килограмма дает, там она вроде хорошенькая. Я всем, кто комплексует по поводу своего изображения на видео, это говорю. Грим, свет, ретушь! Знаете, как уродует человека вспышка? Вот фотограф меня снимает, он знает. Пациентки после такого разговора аж выдыхают.

Ну а все-таки, пришла женщина и говорит: «В зеркале я себе нравлюсь, все нормально. Но в телевизоре – караул! Давайте мне второй подбородок, видимый только камере, отрежем?»

Ну давай, что. Если убирается – то уберем, если не убирается – тогда не убираем.

А чьи фотографии вам приносят чаще всего со словами: «Хочу быть на нее похожей?»

Да много кого. У кого-то носик нравится, у кого-то – губы. Недавно заглянула девушка, едва вошла в дверь и такая: «Я очень похожа на Анджелину Джоли, мне только нос осталось сделать!» Она. На Анджелину Джоли, вот эту вот, анорексичную. Ну мы сели разбирать, я пытался влезть к ней в голову и понять, какое именно сходство она увидела. (Смеется.) Я, кстати, вообще не вижу в Джоли красоты. Как мужчине она мне никак.

А кто нравится?

Келли Леброн из «Женщины в красном». У нее губки такие прикольные, ну нормальная тетка. (Улыбается.) Вообще я всяких люблю. Брюнеток, наверное, больше. 

Кстати о знаменитостях. Мне кажется, имидж пластической хирургии серьезно подпортили недавние эксперименты актрис Рене Зеллвегер и Умы Турман, изменивших себя буквально до неузнаваемости.

А, Ума Турман, это которая на Орбакайте похожа?

Вы серьезно считаете ее похожей на Кристину Орбакайте?

Ага, конструкция лица та же, по-моему, очень похожа, прямо вижу их. Что до вашего вопроса… Ну да, они много чего с собой сделали, там и блефаропластика, и лифтинг, но, слушайте, фотографировали их с отеком. Спокойно! Пройдет несколько месяцев, и вернет Рене себе свои глазки.

Ну бог миловал. Последний вопрос. Наверняка слышали историю про китаянку, которая сделала себе миллион пластических операций, стала красавицей, вышла замуж и родила троих детей, которые получились уродцами – в маму! А муж жену потом засудил. Как вам это с точки зрения справедливости и морали?

Ну чего, отличный у мужика адвокат! (Хохочет.) И она молодец. Стала красоткой, мужика соблазнила. Все молодцы в этой истории. 

www.sncmedia.ru

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *